Искусство Индии. Находясь в меньшой изоляции, чем китайская культура, и имея больше контакте!!
с остальным миром, индийская культура, несмотря на свою древность, не подверглась тем изменениям, которые оставили свой след в истории стольких наций.
Социальная и религиозная организация, священнослужители, храмы, касты, священные книги, поэзия, нравы, учения, предрассудки — все это еще существует у индийского народа, у которого даже завоевания не смогли отнять его собственного лица и его внутренних институтов. Искусство должно было составлять значительную часть этого характерного застоя, и, несмотря на некоторые незначительные изменения, которые мы могли бы лучше осветить, взглянув па арабское и персидское искусство, суть индийского орнамента сегодня можно определить по некоторым заметным чертам, которые не претерпели фундаментальных изменений.
Самой поразительной из этих черт (пишется, вероятно, преемственность и полнота декорирования, которая чаще всего заполняет всю украшаемую поверхность обилием схожих или одноплановых сюжетов, достигаемым простым повторение одного элемента и связанным общим фоном, тон которого, изредка светлый, а чаще темный, но всегда теплый и гармоничный, является основным фактором общего эффекта. Эта манера расположения, примененная с восхитительным чувством цвета, придает индийскому орнаменту богатство и спокойствие, которые вызывают у зрителя ощущение необъяснимого покоя, и если бы эта могучая целостность могла уступить желанию и потребности в большем разнообразии, то можно было бы заметить, что она грешит лишь некоторой монотонностью.
Что касается самих сюжетов, то они, почти без исключения, заимствованы у флоры, трактуемой в условной манере. И хотя обобщенный тип стремится доминировать над разнообразием видов, подражание флоре, однако, более приближено к природе, чем в большинстве жанров, которыми мы занимались до настоящего времени.
Даже без рабского подражания модель, как правило, узнается достаточно легко, и если иногда флора предстает в облагороженной и лапидарной манере египетского стиля, то чаще всего она трактуется в мягкой манере исполнения и с живописным раскрепощением, которое ее немного приближает к современной манере. Однако такое исполнение никогда не доходит до рельефного изображения, которое, как правило, чуждо процессу украшения поверхностей у жителей Востока; оно ограничивается силуэтными рисунками, контуры которых обычно скрыты под более темными тонам и, чем остальной сюжет, наносимый на светлый фон, и под более светлыми топами на более темном фоне.
Не думаем, что мы ошибемся, указан, что эти черты являются типичными для первичной и самобытной формы индийского орнамента, которая все еще доминирует, несмотря на все более частое вторжение конструктивного элемента, заимствованного у арабов и видоизмененного персами, манера которого, как мы это будем вынуждены констатировать вскоре, может рассматриваться как пункт встречи и слияния двух великих направлений — арабского и индийского.
Резюмируя пункты, которые связывают эти три вида искусства, мы будем вынуждены добавить несколько слов о цвете индийского орнамента.
Арабское искусство. В сопоставлении с индийским гением мы рассматриваем арабский гений, расцвет которого наступил, вероятно, позднее вследствие того естественного правила, которое ведет человеческий ум от простого к сложному.
Одаренные превосходящим гением, но вынужденные отдалиться от непосредственного контакта с природой из-за следующего предписания Корана: Не сотвори образа, — арабы заменили почти исключительно цветочный орнамент, применяемый в индийской орнаментации, конструкционным.
Его каркас: представлял собой игру для геометрических узоров, а основным фоном являлась Звезда Соломона, изображение которой они смогли так хорошо разнообразить и обогатить второстепенными сюжетами. Здесь у арабов, так же как и у индийцев, мы видим преемственность орнамента, заполняющего все пространство, и в обоих стилях ничего нельзя изъять, не образовав неуместные пустоты; однако используемые средства являются различными, и если индийская орнаментация часто довольствуется повторение близких сюжетов, то арабский орнамент построен и связан во всех своих частях; все в нем увязано друг с другом, и если речь идет, например, о розетке, то все завитки от окружности до центра имеют общие корни.
Часто эта вымышленная конструкция бывает двойной, то есть образованной из двух законченных систем, которые следуют друг за другом до конца, не смешиваясь, но встреча и вторжение на чужую территорию образуют случайные фигуры, промежуточные или чередующиеся сюжеты, отделенные от фона при помощи цвета и находящиеся подточками перекрещивания ветвевидного орнамента.
Несмотря па эту ученую запутанность, арабский орнамент остается ясным и понятным благодаря чистоте и тонкости линий, благодаря общему правилу, исключающему любые излишества, благодаря тому принципу, наблюдаемому в конструкции розеток, который состоит в том, чтобы предоставлять для краев периметра широкие разветвления и оставлять для расходящихся лучами центров, откуда исходят эти разветвления, ту изящную работу, которая выделяет и фиксирует для глаз центр круга в качестве связующего звена всей композиции.
Чем в данной концепции, самой точной изо всех, становится флора, этот столь ценный декоративный элемент? В примитивном арабском стиле, который еще не слился с персидским стилем, встречается изображение не самого цветка, а приближающихся к нему форм, которые, вероятно, непосредственно навеяны природой.
Подобные сюжеты, являющиеся промежуточными мотивами между вымышленными сюжетами и флорой, рождаются не только из ветвевидного орнамента, который они завершают. Они являются его неотъемлемой частью, как справедливо заметил Оуэн Джонс в своей Грамматике орнамента.
Они не разрывают линейную сеть, а продолжают ее, мгновенно расширяясь. Задуманные и используемые подобным образом формы арабских орнаментов, являясь в своем начальном состоянии и без примеси персидского стиля еще более условными, чем греческие орнаменты, но своему замыслу носят чисто декоративный характер, находясь вне рамок природы и как бы над ней. Для того чтобы дополнить этот краткий набросок арабского орнамента, добавим, что в нем полностью отсутствует символика, которую запрещает религиозный канон.
Таким образом, арабы заменили символическую манеру письма реальной письменностью, которую они широко применяли.
Чаще всего использовались надписи, сделанные буквами куфического письма или курсивом. Они самым удачным образом сочетались с орнаментом и были иногда столь обильно разбросаны по нему, что существует такой памятник, отделанный покрытыми глазурью брусками, на котором в ветвевидиом орнаменте был записан весь Коран.
Таковы основные черты этого строгого и очаровательного искусства, столь сильно отмеченного печатью арабского гения, что название арабеска было присвоено целому жанру орнамента, который был усвоен другими нациями, не знающими его происхождения. Когда мы перейдем к описанию персидского и византийского искусства, у нас появится возможность сказать несколько слов о контактах арабского искусства либо с искусством Азии, либо с греческим и греко-римским искусством.
Малая Азия довольно часто пересекалась завоевателями Персии и Индии, Египта и Сирии и предлагала им многочисленные образцы, которые могли вдохновить их. Однако каким бы пи был эффект от этих контактов и не зная того, что арабы получили от этого и что отдали, мы полагаем, что в их системе орнаментов следует видеть оригинальное творение, которое полностью принадлежит им и которое создало исходные типы до слияния и встречи с другими искусствами, изменившими его или вызвавшими подъем промежуточных жанров.
Мавританское искусство.
Прежде чем проститься с арабским искусством, мы должны поговорить о том, чем стала Испания в руках мавров. Это является и продолжением нашего сюжета, поскольку мавританский стиль, обладающий некоторыми отличающими его особенностями, относится к арабскому семейству.
Способы строительства, формы орнамента (в частности, элегантное арабское перо), частое использование надписей являются точками соприкосновения мавританского жанра и чистого арабского стиля, который с блеском проявился в памятниках Каира. В качестве характерной черты мавританского орнамента можно указать более частое создание третьего плана, наложенного на два других, который служит в некотором роде рамкой и связующим звеном.
Слегка выступая, он является реальным элементом конструкции и безо всяких изменений достаточен для ажурных элементов, которыми часто пользуются мавры. С точки зрения полихромии мавританский орнамент, как правило, отличается последовательной системой, основанной на использовании трех неразложимых основных цветов: синего, красного и желтого, представленного золотым цветом.
В отделке зданий и мостовых, которые послужили им для удачного развития изобретений в области геометрии, мавры расширили свою палитру, в которой зеленый цвет — цвет пророка — часто играл очень важную роль.
С нашей точки зрения, в ограниченных рамках данного исследования было бы излишним уделить большее место мавританскому искусству, замечательные памятники которого, являясь постоянными объектами исследований как для архитектора, так и для декоратора, довольно часто были описаны и проанализированы. Персидское искусство.
Современные работы по филологии позволяют сделать предположение, что в далекой древности весь Иран можно было отнести к индийским корням (название Персия было названием одной из провинций Ирана, а временное господство персов дало это имя всей стране), а происхождение иранской культуры можно узнать лишь через посредство индийской культуры и династий ее завоевателей. Персия, — говорил еще Батисьс, — почти всегда была провинцией обширных империй, основанных различными завоевателями Азии.
Следовательно, ее история перемешалась с историей других народов.
То, что с точки зрения истории правдиво для арабских, сельджукских, османских и монгольских завоевателей Персии, должно относиться и к более ранним завоевателям.
Однако за пределами исторической обстановки, о которой мы не будем говорить, даже сам вид продукции обеих цивилизаций является для нас самым верным помощником для того, чтобы увязать персидскую орнаментацию с ее индийскими корнями, которая со временем стала настоящей национальной культурой и впоследствии слилась с арабским искусством. Со времен, предшествовавших завоеваниям, которые, после длительного соседства, определили весь этот последний период, персы были известны своей любовью к роскоши и совершенству своего декоративно-прикладного искусства.
Когда после поражения последнего правителя из династии Хозров победоносные арабы захватили Мадайн, бывший столицей Персии, эти жители палаточных городков были поражены великолепными сооружениями, роскошью жилищ, разнообразными орнаментами, которые попали им в руки. Следовательно, в седьмом веке нашей эры персы жили в блеске и роскоши, которые можно сравнить с самыми чудесными описаниями Древней Индии в Рамаяне (пятнадцатый век до нашей эры), с рассказами, которые, с другой стороны, были подтверждены Страбоиом, Арисном и Мсгастеном.
В том состоянии, в котором нам лучше знакомо персидское искусство, состоянии, которое относится к эпохе его наибольшего величия, его композиции, как правило, заимствовали свои основные линии у концепций арабской архитектуры, видоизмененной индийской культурой и особым гением ее народа в направлении менее жесткой и строгой манеры, более свободного изящества, и черпали разнообразные элементы в смешении двух этих источников. Флора, в частности, используется в них в двух видах: то с видимой свободой ее разбрасывают внутри декора, то встраивают в сеть линий и, как правило, размещают в точках их пересечения, однако и в последнем варианте она оказывается посередине между высшей арабской условностью и индийским квазиттатурализмом.
Добавим также, что, в отличие от арабов, приверженцев Омара, персидские раскольники, сторонники вина и приверженцы Али, которые были склонны присваивать символический язык цветам, собранным в букеты под названием Санам, не обходились без их изображения в орнаментах, на которых изображались реальные или фантастические животные, а иногда, но гораздо реже, — человеческие фигуры.
Если благодаря этим особенностям, как правило, удается различить изделия арабского искусства, то в некоторых случаях значительно труднее определить индийские или персидские корпи некоторых тканей и рукописей.
Многие миниатюры, в частности, пришли из Индии, где они были написаны древними персами, которые, являясь сторонниками Зороастра (Заратуштры), переселились под напором сурового исламизма, и жили в стране под именем персидов или парсов. Целый мир растений населяет эту композицию, которую к тому же оживляют еще птицы разной величины и четвероногие животные, бегущие по ветвевидпому орнаменту.
По мнению Жакмара, изображения павлина и молодых листьев папоротника акцентируют исключительно индийское происхождение, что не опровергается носом с горбинкой, разрезом глаз, дуговидными бровями у летающих духов, отмеченных печатью индийской расы.
К ресурсам, полученным в результате подобного смешения, персы добавили свое рукодельное мастерство и свои замечательные и плодотворные ресурсы. Специалисты по насечке золотых и серебряных узоров на стальных изделиях, переплетчики, мастера по изготовлению фаянсовой посуды, вышивальщики, миниатюристы соперничали во вкусе и ловкости.
Персидские ковры остались самыми красивыми в мире; блюда, вазы и глазурованные кирпичи из этой страны все еще являются подлинными образцами, к которым стремится наш европейский вкус и с которыми пытаются сравниться паши производители, подражая им. Персидские насечки золотых и серебряных узоров на стальных изделиях определяли тип орнамента подобного рода на протяжении шестнадцатого и семнадцатого веков нашей эры, то есть эпохи правления шаха Аббаса (называемого Лббаеом Великим), которая завершилась в 1628 году и являлась апогеем персидского искусства.
Различные жанры искусства, индийского, арабского и персидского, которые мы только что рассмотрели и у которых гак много общего в отношении композиции и форм, особенно сблизились на почве проявления полихромии. Таким образом, то замечание, которое мы уже сделали по поводу индийских изделий, где полностью отсутствует всякое стремление к рельефному изображению, можно применить и ко всем восточным изделия м. Правилом является рисунок, па котором в виде силуэта изображены геометрические профили, оттененные условным цветом на доминирующем и исходном фоне.
Это — правило блеска и отдыха, когда рисунок хорошо скомбинирован, а цвета удачно сближены.
Разнообразные цветовые гаммы рождаются из черного, бело-дымчатого, синего, красного, желтого, телесного фона с вкраплением разъединяющих или связующих элементов, которые разнятся в зависимости от природы производства, однако это разнообразие всегда осуществляется при помощи однородных топов и в форме выступающих контуров, переходящих от черного к белому через любое промежуточное положение в зависимости от потребности.
Персы являются искусными мастерами обращения с разнообразными орнаментальными ресурсами, и именно с их стороны следует ожидать лучших уроков декоративной цветовой гаммы. Использование золота является главным в орнаментах с мавританскими барельефами, базовыми цветами которых являются три основных цвета, к ним добавляется скромная игра света на слабых бликах.
Интересным является использование золота на иллюстрациях манускриптов с такими прекрасными страницами.
И оно совершенно очаровательно в виде рассыпанных звездочек в современных изделиях индийских мастеров. На фоне, состоящем из двух равных частей разной окраски, переходящей от черного к белому, от красного к зеленому, характерной для индийского вкуса и изменяющейся при резком изменении рисунка, который в своих деталях претерпевает аналогичное изменение цвета, индийцам удается нейтрализовать абсолютную насыщенность в рамках общей гармонии.
Благодаря золоту, нанесенному на резкие тона, которое их связывает, соединяет вместе, как это могла бы сделать завеса из прозрачной оболочки, вытканная золотом, и возникает эта гармония.